Успеть повернуть направо [litres] - Майкл Мар

– И какие у вас, девчонки, планы? – спрашивает Даша спустя некоторое время.

– Мы вообще-то позже с тобой хотели об этом поговорить. – Лиза незаметно стреляет глазами в сторону Ганса. – Но если вкратце, думаем съездить в Португалию.

– Да? Круто! А куда?

– Ты знаешь куда. На Кабо, – говорю я, опрокидывая в себя остаток вина из бокала.

– Кабо да Рока? Помню, помню. Чудесное место, – отвечает Даша, нервно заёрзав на стуле. – Друзья Ганса пригласили нас под Лиссабон этим летом. У них там вилла на две семьи. Но не знаю, когда выберемся. У мальчиков столько внеклассных занятий.

– Ну да, не сомневалась, – говорю я, а умоляющим взглядом смотрю на Лизу и пытаюсь телепатически ей передать лишь одну мысль: «Пристрели меня!»

– И когда собираетесь туда?

– Даш, давай чуть позже, – говорит Лиза, пронзительно смотря на неё. – Пожалуйста.

– Да, конечно. Просто так хочется узнать всё о вас. У меня, видите, всё шаг за шагом. И мальчики мои, – она треплет ближнего ребёнка по волосам.

– Так, мне нужно в ванную, – говорю я, понимая, что если не уйду сейчас перекурить, то просто взорвусь. – Кстати, где у тебя можно покурить?

– На заднем дворе. – Даша показывает рукой куда-то за свою спину.

И я вижу странный блеск в её глазах. Давно уже позабытый.

Я извиняюсь на ломаном немецком и покидаю столовую. Решаю сначала всё же покурить. Это нужнее.

Выхожу на улицу и замечаю, что уже совсем стемнело и подсветка, встроенная в забор, включилась автоматически и теперь придаёт сказочно зеленоватый свет двору. На глаза мне попадается большое плетеное кресло, куда я и плюхаюсь. Тишина. Спокойствие. Никотин. Никаких разговоров о детях. Вспоминаю старый анекдот о еврее и обуви на два размера меньше и смеюсь.

Смотрю на телефон, почта уже завалена письмами. Куча сообщений. Нет, ещё слишком рано связывать себя с внешним миром. В такие минуты особенно завидуешь разным богемным людям: художникам, музыкантам, писателям… Они могут месяцами пропадать неизвестно где, беспробудно пить, чудить, исчезать, и им это позволено. Правда, многие из них заканчивают жизнь в нищете и одиночестве, но это уже тонкости. Главное, они принадлежат сами себе и вольны делать, всё, что им заблагорассудится. А Старковой нельзя. У Старковой куча феодалов и зависящих от неё людей. Чёрт бы тебя побрал, Старкова.

Звонит телефон. На экране высвечивается фото Артёма. Размышляю несколько секунд, а потом решаю ответить.

– Алло.

– Привет, Рит. Вот решил тебя набрать и сообщить, что я съехал из твоей квартиры.

– Отличные новости. Наверное, к той малолетке подался?

– Нет, не к ней. Но рад, что тебя это волнует.

– Если честно, мне плевать. Даже если ты под мостом живёшь.

– Хорошо. Буду иметь в виду. – Слышно, как изо всех сил он старается быть вежливым.

– Что-то ещё? – Я уже пожалела, что ответила.

– Просто хотел узнать, как у тебя дела и где ты?

– Там, где тебя нет! Это главное, и меня это несказанно радует. За себя лучше переживай.

– Всё же ты Снежная королева, как ни крути.

– Ага. Whatever[7]..

– Ты перешла на английский. Значит, окончательно закрылась. Ладно. – Он тяжело вздыхает. – В любом случае, извини меня за всё. Я старался как мог.

– Я видела… Не покладая члена старался. Всё, Тём, пока.

– Пока.

Я отключаюсь, тушу сигарету и тут же прикуриваю ещё одну. Немного трясёт. Но убеждаю себя, что это из-за прохладного вечера.

В памяти просыпаются воспоминания дневной давности. Моя квартира, мои простыни, мой халат, мой уже бывший мужчина, рыжие волосы и пульсирующие мысли «это случилось и с тобой». К чёрту! Время лечит. Всегда лечило.

Я возвращаюсь за стол, а тысяча и одна история про детей продолжаются. Но теперь и Лиза подсела на это. Ну, её я понимаю, она помолвлена, потом свадьба, потом, конечно же, беременность… И вскоре они уже обе мило беседуют о своих отпрысках… Нет, это я точно не переживу.

После моего прихода мы перескакиваем с темы на тему, вспоминаем прошлые годы, рассказываем интересные истории. В общем, обстановка становится теплее. После основных блюд Даша предлагает десерт, но мы с Лизой отказываемся, аргументируя тем, что и так уже много съели. Ганс с детьми уходят на верхний этаж, предоставляя нам свободу общения. Чему я, если честно, очень рада.

– Он милый, – говорю я, когда мы остаёмся втроём, – правда. И породистый. Твоих рук дело? Или такой и был?

– Конечно, пришлось его доработать, но правильным и благородным он был всегда. Хотя его немецкий менталитет мне не искоренить никогда.

– Что конкретно?

– Ну, знаешь, не хочу хвастаться, но вы сами видите, живём мы вполне обеспеченно, – Даша обводит руками комнату. – Всего в достатке. Но его постоянная экономия и рассудительность в тратах зачастую убивают. У нас даже стоимость и перечень подарков на дни рождения расписаны на два года вперёд.

– Да ладно! – Мы прыскаем с Лизой со смеху. Но скорее оттого, как обе вспомнили её сегодняшнее «невыгодно».

– Да. Так и живём. Хотя думаю, не так уж это и плохо. Есть в этом своя логика.

– А как же сюрпризы?

– Их он тоже планирует. Серьёзно, как-то нашла у него в компьютере в истории запросов «Как удивить женщину». Ну и дальше сплошь адреса ювелирных магазинов.

– Шпионишь, значит… А я-то думала, что у вас всё на доверии и надёжности, – подкалывает её Лиза.

– Ну, доверяю. Да. Но всегда лучше перестраховаться.

– И правильно делаешь, – бросаю я. – И почаще возвращайся откуда-нибудь неожиданно. Ты уж мне поверь.

– Да, Рит, хотела спросить, что у тебя там всё-таки случилось? При Гансе как-то неудобно было. Расскажешь?

– Ремейк анекдота «муж вернулся из командировки».

– Продолжай, – говорит Даша, явно ожидая эмоционального рассказа с реками слёз.

Но она меня начинает немного подбешивать своей правильностью и порядком, поэтому я тяну время и предлагаю ей сделку – моя история в обмен на её вкусное розовое сухое вино. Она тотчас же идёт к металлическому винному шкафу, который стоит на кухне, и открывает новую бутылку. Я приглашаю их перекурить, и мы идём на задний двор. Там я пересказываю мою вчерашнюю историю и молю бога, чтобы это был последний раз, когда из моих уст выходит описание того злосчастного утра.

– Да, это, конечно, подло, – задумчиво говорит Даша, отмахиваясь от дыма моей сигареты. – Но знаешь, всё, что ни делается, всё к лучшему.

– Да, я себя уже успокаивала этими словами. Как я ненавижу это лицемерное пессимистическое выражение. Ой, Даш, прекрати! Вот подойди к бездомному и скажи ему это. Или к мальчику без рук и ног! – выпаливаю я.